“У нас настоящий рай – здоровая и для России необычайно красивая местность!”

15 (28) мая 1911 года, судя по письму А. И. Зилоти, Александр Николаевич Скрябин с супругой Татьяной Федоровной уезжают в Образцово на летнюю дачу ².

Приглашение посетить Образцово-Карпово поступает Л. Л. Сабанееву от А. Н. Скрябина письмом от 7 (20) июля 1911 года ³:

“… Не приедете ли к нам хоть на денек-другой, дорогой Леонид Леонидович, доставите нам большое удовольствие. Попросите от нас Вашу супругу благословить Вас навестить нас в нашем уединении. Сегодня не могу больше писать, так как спешу отдать эти строки управляющему, который едет в Каширу и отвезет их на почту. Шлем Вам и Екатерине Леонтьевне наш сердечный привет. Итак, до скорого свидания! Преданный Вам

А. Н. Скрябин.

P. S. Как только решите ехать к нам, напишите о дне и часе выезда, мы вышлем лошадей на полустанок Ступино.
Есть два поезда: 9 ч. 40 м. утра и 6 ч. 20 м. вечера с Павелецкого вокзала. Напишите дня за 4, чтобы письмо успело попасть к нам вовремя”.

Леонид Леонидович Сабанеев (1881 – 1968)

Композитор, музыковед и музыкальный критик. Один из основателей Государственного института музыкальных наук. С 1922 года состоял действительным членом Музыкальной секции Академии художественных наук в Москве и президентом Ассоциации современной музыки. Был председателем Центральной комиссии по улучшению быта учёных. на 1924 год – член правления Московского дома учёных. В 1926 году эмигрировал в Париж. Скончался в Ницце в 1968 году.

В данном письме А. Н. Скрябина содержится также и интересная краеведческая информация: он дает расписание поездов, останавливавшихся в 1911 году на полустанке Ступино – их было всего два: утренний и вечерний.

Также в Образцово Скрябин, вполне довольный красотой здешней природы, приглашал (письмо датировано после 30 мая (12 июня) 1911 г.) и Матвея Леонтьевича Пресмана (крупного пианиста, педагога, одного из основоположника профессионального музыкального образования в Ростове-на-Дону) ⁴:

“…Хорошо ли ты отдыхаешь? От души желаю, чтобы ты так же был доволен своей поездкой за границу, как я своим пребыванием здесь, в деревне. У нас настоящий рай — здоровая и для России необычайно красивая местность! Не поедете ли Вы обратно через Москву, тогда непременно заезжайте сюда, доставите нам большое, большое удовольствие. Итак, надеюсь скоро лично обнять тебя, дорогой друг, а пока делаю это лишь мысленно. Передай мои лучшие пожелания твоей супруге. Татьяна Федоровна и Мария Александровна шлют тебе искренний привет. Еще раз благодарю тебя и остаюсь преданный тебе

А. Скрябин

Мой адрес: Рязано-Уральская ж. д. Полустанок Ступино.
Имение Образцово-Карпово. А. Н. Скрябину.
Извини за каракули — страшно спешу”.

Из этого письма мы видим, что в Образцово-Карпово проводили свой летний отдых Александр Николаевич с супругой Татьяной Федоровной Шлёцер и, видимо, ее матерью Марией Александровной Шлёцер (ур. Боти). Также этим летом в Образцово-Карпово находились и маленькие дети от брака с Татьяной Шлецер – Ариадна (на тот момент ей было 5 лет), Юлиан (3 года) и новорожденная Марина (4 – 6 месяцев).

Об этом говорит фотография на веранде некой усадьбы от 1911 года, опубликованная в издании “А. Н. Скрябин в пространствах культуры ХХ века” (М.: Композитор, 2009. — 368 с. — С. 173), где Татьяна Федоровна стоит с тремя детьми. Очевидно, эта фотография также сделана в Образцово-Карпово, поскольку и год съемки, и сезон, и внешний интерьер дома (далее еще будет фотография А. Н. Скрябина с шахматами там же, на веранде) говорят нам об этом.

Возвращаясь к переписке с Пресманом, отметим, что, очевидно, последним процитированным письмом А. Н. Скрябин ответил М. Л. Пресману на это письмо (либо более позднее):

“… В воскресенье 29 мая [1911 года] я собираюсь за границу; с места пришлю не без привета и адрес; надеюсь тогда получить от тебя письмо” ⁵. …”.

И, по всей видимости, Пресман Образцово-Карпово не посетил, так как приехал в Россию только осенью ⁶ (судя по исходящей корреспонденции, Скрябин пробыл в Образцово примерно до середины августа).

А вот Л. Л. Сабанеев и профессор А. Б. Мозер Образцово-Карпово посетили. Воспоминания об этом оставил Л. Л. Сабанеев. Также А. Э. Мозером был сделан ряд фотографий А. Н. Скрябина в имении “Образцово-Карпово”, опубликованных впоследствии в “скрябинском номере” “Музыкального современника” ⁷.

Александр Эдмундович Мозер

Инженер, изобретатель светомузыкального аппарата для сопровождения симфонической поэмы А. Н. Скрябина “Прометей” — первого цвето-светомузыкального произведения.

Негативы этих фотографий, очевидно, хранятся сегодня в Российском национальном музее музыки и в музее А. Н. Скрябина. Также фотографии из этой серии нам удалось разыскать опубликованными в нескольких изданиях.

Об Образцово-Карпово Леонид Леонидович в своих воспоминаниях заметил, вопреки восторженному романтизму А. Н. Скрябина, что это

“…старое запущенное имение неких Карповых. Закинутые в порядочную глушь, они [[[[[Скрябины. – Прим. Залата Т. К.]]]]]] жили тут тихо и по-деревенски ⁸”.

Однако Скрябину в Образцово на берегах реки Каширки нравилось. При этом Леонид Леонидович Сабанеев отметил, что

“Странно и непривычно мне было видеть обычно по-джентльменски одетого Александра Николаевича среди природы, с которой он как-то не сливался и которую, по-моему, он вовсе не чувствовал непосредственно, а как-то иносказательно, опосредованно. В английском костюме и белых брюках, среди буколической ⁹ каширской природы, этот сын города и городских настроений казался каким-то анахронизмом” ⁸.

Если проанализировать воспоминания Л. Л. Сабанеева, то, вполне вероятно, стихии природы и летние грозы, подпитали воображение Скрябина, что вылилось в будущем в его Шестую и Седьмую сонаты. И действительно, в Шестой сонате будто чувствуются внезапная темнота, тяжелый воздух перед грозой и порывы ветра.

Вот что вспоминает Л. Л. Сабанеев о зарождающихся на даче в Образцово-Карпове Шестой и Седьмых сонатах ¹⁰:

“Мы немного гуляли: Александр Николаевич в этом отношении не проявил себя ни любителем, ни «даровитым». Его прогулки ограничивались заплеванным “парком”, в котором гуляли на водопой к реке лошади и вся трава была ими вытоптана. Я, кажется, в первый раз повел все это благословенное семейство осматривать окрестности, и Александр Николаевич, а вместе с ним и столь же городская и чуждая природе Татьяна Федоровна были очень удивлены, что у них под носом были красивые места.

На траву он боялся садиться, боялся букашек, которые заползают и кусаются, — Скрябины стлали большой плед на землю и затем уже садились. Мы зашли под вечер в молодую березовую рощу с ясными лужайками. Тут впервые Скрябин как будто очнулся и «замети л» природу.

— А тут очень хорошо! — сказал он мне. — Знаете, иногда можно чувствовать в себе такое слияние, отождествление с природой. Вот в таком лесочке должны водиться нимфы, не правда ли?

Мне он показался в эту минуту несколько надуманным и литературным. Не верилось, чтобы он действительно испытывал это “слияние с природой”, о котором говорил. Пантеистическое чувство, столь знакомое научным материалистам, редко посещает мистиков ¹¹ …

В это время вдали прогремел гром. Скрябин испуганно переглянулся с Татьяной Федоровной.

— Кажется, гроза будет! — сказал он боязливо. — Тася, не пойти ли домой? Как вы думаете, вы физик и химик, — спросил он, обращаясь ко мне, — мы успеем до грозы домой?

Я убедился, что Прометей, созидатель и ниспровергатель миров и сам автор всего мироздания, — боялся грозы…

Гроза не состоялась, но когда был один довольно сильный удар грома из небольшого облака, Скрябин, вздрогнув, овладел собою и довольно натянуто сказал:
— Я очень люблю картину грозы.

Опять вышло литературно и неискренне…

В довольно темной комнате, где стояло пианино, Скрябин показал мне эскизы будущих вещей. Самые вещи не имели определенных контуров, две из них были предназначены «быть сонатами». Он сыграл мне фрагменты, которые мне запомнились: это были эмбрионы Седьмой и Шестой сонаты, тут же был эскиз, который потом обратился в одну из прелюдий ор. 74. Он несколько раз и с видимым удовольствием проиграл мне коротенький эскиз … .

Это было то, что потом стало Седьмой сонатой, которую он всегда особенно любил.

Другая тема меня поразила каким-то странным, совершенно фантастически-волшебным очарованием. Это было одно из тех впечатлений, которые не забываются всю жизнь…

Это была вторая тема Шестой сонаты, еще изложенная тогда не в таком пышно-затейливом виде, как она оказалась в окончательной редакции, в репризе сонаты, но и не так упрощенно, как она звучит в экспозиции. Очевидно, эта “средняя” форма изложения была первоначально пришедшая ему в голову: потом она была упрощена им для экспозиции, “раздета” от фигурационных сопровождений и, напротив, обросла тематическими фигурациями в репризе…”.

По информации С. Федякина, этим летом под Каширой “стремясь освободиться от долгов С. А. Кусевицкому [после разрыва с ним], Скрябин написал более 30 фортепианных произведений , в том числе 6 – ю сонату“ ¹².

Посмотрим на натурные фотографии с прогулки, запечатлевшие, по всей видимости, просторные берега реки Оки. Можно было бы предположить, что речь идет о реке Каширке, но на фотографиях река все же неизмеримо шире, чем даже Каширка возле своего устья у Старой Каширы. При этом мы позволили себе, воспользовавшись современными технологиями, колоризировать фотографии Скрябиных-Сабанеева-Мозера в Образцово-Карпово, в том числе и для наилучшей оценки местности и прояснения деталей на них. Фотографию с видом на долину Оки можно рассмотреть и так:

И вот для сравнения фотография реки Каширки недалеко от ее впадения в Оку:

Очевидно, мы можем говорить о группе снимков, сделанных на Оке. Причем, на видовой фотографии Оки видно впадение в нее другой реки. Какой именно – мы не знаем. Но подозреваем, что, вероятно, именно Каширки.

Также в фондах Мемориального музея А. Н. Скрябина хранится еще одна фотография четы Скрябиных-Шлёцер с той прогулки с Сабанеевым и Мозером: мы видим, что та река, запечатленная на видовых снимках, внизу очень широкая, супруги идут по небольшому пирсу или мостику – Александр Николаевич всё с тем же зонтиком, а Татьяна Федоровна в том же платье:

Любительская фотография. Скрябин А.Н., Шлёцер Т.Ф. 1911 г. Мозер А.Э.

Следует также отметить, что в 1913 году Скрябины вновь отдыхали на Оке – только в имении “Петровское” Калужской губернии. И у них тогда в гостях тоже был Л. Л. Сабанеев, который тоже сделал фотоснимки.

Но представленные в этой статье фотографии, очевидно, относятся исключительно к Оке 1911 года под Каширой, а не 1913 года под Калугой, поскольку все снимки однотипны, одинаков костюм А. Н. Скрябина на веранде и на берегах Оки (следует обратить внимание на его галстук), одинаково платье Татьяны Фёдоровны на всех снимках, одинакова веранда на снимках Т. Ф. Шлёцер с детьми и А. Н. Скрябина с шахматами, при этом, по внешнему виду детей ясен их возраст и, при наличии новорожденной девочки на руках у Татьяны Федоровны, никак нельзя утверждать, что эта фотография могла быть сделана в Калуге в 1913 году, когда этому ребенку было уже два года.