Мы привыкли видеть Коломну, окутанную стальным железнодорожным полотном: еще издалека, при подъезде к тихой станции “Коломна” город встречает путешественников потрясающим видом на кремль и посад. Далее, на станции “Голутвин”, уже вовсю кипит жизнь: люди, автобусы, трамваи, торговые центры… Кстати, во время войны с “Голутвина” уходили на фронт поезда с эшелонами вновь сформированных воинских частей. В одном из таких поездов на фронт уезжал младший лейтенант – будущий актер – Евгений Весник (см. подробнее Известные люди на ступинской и коломенской земле).
Но задавался ли кто-то вопросом: а какой была Коломна без железной дороги? Каков ее быт, уклад жизни – еще без стука колес и гудков? Какими были первые годы жизни железной дороги близ Коломны? Есть вполне реальная возможность узнать все это, заглянув в “Биржевые ведомости”. Отправляемся в путешествие!
Строительство железной дороги до Коломны
Согласно Протоколу общего собрания акционеров Общества Саратовской железной дороги от 10 марта 1862 года, правление Общества стремилось как можно скорее сдать этот участок дороги и приняло все возможные меры для того, чтобы участок дороги до Коломны был закончен до осени 1862 году:
“…хотя не все станционные здания этого участка будут к тому времени готовы, но, по всей вероятности, к назначенному времени движение на Коломенском участке будет открыто. Помещением для пассажиров до времени совершенной отделки пассажирских зданий будут служить деревянные жилые дома, выстроенные на станциях: это не представит значительных неудобств, — тем более, что движение на Коломенском участке ожидается более товарное.
Отдача значительных работ производилась по большей части с торгов; допущены, однакож, некоторые исключения, а именно: заказ стрелок и крестовин отдан г. Таунсенд без всякой конкуренции, причина тому, как объясняют протоколы Правления, — недостаток времени.
Обстоятельство это могло быть устранено, если бы правление позаботилось об этом заказе заблаговременно. Постройка каменного вагонного и каменного товарного сараев на Коломенской станции и каменных платформ на 6-ти станциях отдана конторе частных построек без торгов и залогов со сбавкой 18% со сметной цены” ((Биржевые ведомости. – 1862. – № 68. – С. 281.)).
Открытие участка Саратовской железной дороги “Москва – Коломна” было намечено на июль 1862 года.
“Движение же по Саратовской железной дороге до г. Коломны, как видно из объявлений от правления сего Общества [Общества Саратовской железной дороги], должно открыться 20-го числа сего месяца [июля]. Работы по этой линии, как слышно, идут быстро, работают для скорейшего окончания не только днем, но даже и ночью с огнем” ((Биржевые ведомости. – 1862. – № 156. – С. 658.)).
Уже на 25 июня (по старому стилю) 1862 года Правление Общества Саратовской железной дороги планирует пригласить Главное управление путей сообщения для освидетельствования данной железной дороги ввиду ее скорого открытия ((Биржевые ведомости. – 1862. – № 115. – С. 488)).
На карте Коломенского уезда (1853 год) виден процесс строительства железной дороги: железнодорожное полотно на тот момент, огибая лагери, дошло до Ямок и Митяево, а далее, по нынешней траектории железной дороги, карандашом намечена трасса прямо до паромной переправы через Оку в Щурово.
Пятого июля 1862 года по Саратовской железной дороге, доведенной на тот момент до Коломны, прибыл первый локомотив Общества Саратовской железной дороги с десятью нагруженными платформами.
“Жители города, извещенные заранее агентами Общества о движении, ожидали прибытия локомотива с нетерпением на берегу Москвы-реки, где он должен был пройти по временному деревянному мосту. Когда машина вступила на мост, тысячи собравшегося народа обратились в одно зрение; наступила минута глубокого безмолвия; но когда локомотив миновал мост и вступил на насыпь противоположного берега Москвы – реки, то общий энтузиазм, общая радость, общий восторг выразились в громком задушевном “Ура!”.
Жители провожали локомотив до станции, что составит около 2-х верст расстояния от моста, и во все это время воздух оглашался неумолкаемыми криками!” ((Биржевые ведомости. – 1862. – № 144. – С. 606.))
Путешествие из Москвы в Коломну
В ноябре 1862 года некий корреспондент, пожелавший остаться инкогнито, рассказал о своем путешествии из Москвы в Коломну. В Москву он, кстати, попал из Санкт-Петербурга – по Николаевской железной дороге.
Первым делом автор описывает, очевидно, станцию – предшественник будущего Казанского вокзала в Москве:
“…из этой второй столицы [Москвы – Прим. Stupinsky.ru] я выехал 2 октября с утренним поездом, отходящим из Москвы в Коломну в 10 часов по московскому времени. Настоящей, постоянной станции будущей саратовской дороги [нынешняя Московско-Казанская железная дорога – Прим. Stupinsky.ru] еще нет, она только строится, и здание еще не подведено под крышу. Собираются пассажиры и снабжаются билетами во временном деревянном станционном домике, единственная пассажирская комната которого снабжена диванами. Саратовское общество немного поотстало от Ярославского, отстроившего миленький вокзал рядом с вокзалом Николаевской железной дороги” ((Биржевые ведомости. – 1862. – № 237. – С. 1025.)).
Наш путешественник сел в вагон второго класса, ничем, впрочем, по его мнению, не отличавшийся от первоклассного. Его попутчиком оказался один помещик, с которым они имели разговор о новшествах в отношениях с крестьянами, связанными с манифестом 19 февраля 1861 года. Приехали.
“Не стану говорить, что дорога еще не приведена в свой окончательный вид, что работы везде продолжаются, что город Бронницы оставлен в стороне на добрый десяток верст, что буфетов при временных станциях еще не имеется и что нас выпустили не у города Коломны, а на коломенской станции, отстоящей от города более чем в версте. Около станции было сборище извозчиков с экипажами всевозможных сортов: и с пролетками, и с тарантасами, и с телегами. Возницы с криком предлагали свои услуги и заламывали втридорога. Я доехал за рубль до одной из коломенских гостиниц, в которой и остановился. О гостинице, ее нумерах и о буфете говорить не намерен, боясь во зло употреблять терпение моих читателей, большинству которых известны гостиницы в уездных городах вообще, а вероятно и коломенские” ((Биржевые ведомости. – 1862. – № 237. – С. 1025.)).
Одна из самых известных, пожалуй, коломенских гостиниц – гостиница Фролова (начало 1860- х гг.), ее массивное здание и по сей день украшает улицу Октябрьской революции в Коломне.
Наш провожатый далее отмечает интересный коломенский обычай:
“Коломну прорезает известное рязанское шоссе; по нем ходят пешком, а также и катаются (преимущественно в послеобеденное время, в которое и мне пришлось приехать в Коломну) обыватели и обывательницы города Коломны. Обычай этот существует исстари и составляет, кажется, единственное скромное развлечение для местных жителей и жительниц.
Впрочем, некоторые из них теперь отправятся еще на станцию железной дороги поглазеть на отправление и прибытие поездов железной дороги. Вот два места, где можно полюбоваться на коломенское население” ((Биржевые ведомости. – 1862. – № 237. – С. 1025.)).
И вот, наконец, наш провожатый далее начинает рассказывать о том, как изменилась жизнь города Коломны после открытия железной дороги в Москву:
“Постройка коломенской железной обнаружила и теперь решительное влияние между u прочим: 1) на коломенских ямщиков, 2) на коломенских краснорядцев [торговцы красным товаром, то есть тканями, мануфактурным товаром – Прим. Stupinsky.ru] и 3) на окрестных сельских жителей.
Что касается до первых, то многие из них поспешили обзавестись вместо тарантасов пролетками (линейками) и занимаются с успехом извозом между городом и станцией железной дороги. Некоторые из ямщиков предложили свои услуги содержателю дилижансов между Коломной и Рязанью (недавно содержавшему дилижансы но нижегородскому тракту) купцу Коровину, занимающемуся также транспортированием товаров в разные местности России; а четверо из них обрекли себя на неблагодарный труд поддержки постоялых дворов по коломенско-московскому шоссе. Последние продолжают усаживать в свои тарантасы неопределенное число пасажиров, взимая с каждого по 75 копеек за провоз до Москвы и разъясняя, что на машине надо будет заплатить целковый, да, пожалуй, сломишь шею.
Коломенские краснорядцы, дела которых еще так недавно были в цветущем положении, теперь сильно приуныли. Как только затевается свадьба, родители жениха и невесты садятся на машину и отправляются за покупками в Москву, коломенским же краснорядцам делают только замечания, что и товару-то у них и мало, да и выбор-то его плох. Ввиду такого переворота, постигшего торговлю красным товаром в Коломне, надо ожидать, что число лавок с этим товаром поуменьшится, чему, вероятно, не будут особенно рады ни сами краснорядцы, ни вошчаники тех лавок, которые этими торговцами нанимались. Большинство окрестных (и даже более отдаленных) сельских обывателей совершенно и чуждо того ультраконсервативного духа, которым пропитаны многие из коломенских ямщиков. Некоторые из крестьян везли даже ягоды по железной дороге для продажи в Москву. Впрочем, и тут не без исключений — почтенные зарайцы и до сих пор возят яблоки в Москву на подводах на том основании, что от извоза кормится и лошадь, и мужичок” ((Биржевые ведомости. – 1862. – № 237. – С. 1025.)).
“Раздаются тары-бары: к нам приехали гусары!”
Из воспоминаний нашего очевидца – одного из первых пассажиров железной дороги “Москва – Коломна” отдельно хочется выделить краткую заметку о Коломне 1850-х – начала 1860-х годов – и о коломенских базарах (кстати, подробнее можно почитать также здесь – Немного о ярмарках и торгах Коломны и уезда), и о гусарах:
“Базарных дней в Коломне не прибавлялось, и базар в городе по-прежнему бывает только раз в неделю —по пятницам. Коломенские старожилы замечают, что по мере развязки эмансипационнаго вопроса помещичьи обозцы все более и более исчезают, число же крестьян, привозящих продукты своей деятельности на еженедельные базары, не увеличивается, а еще напротив того, уменьшается; вследствие чего крестьян они упрекают в лени и в недостатке предприимчивости, а дороговизна идет crescendo [то есть увеличивается – Прим. Stupinsky.ru]. Действительно, в Коломне становится теперь жить дороже и дороже. В городе немало домов хорошей архитектуры, но мало таких людей, на которых можно было бы указать как на капиталистов и, вдобавок, как на капиталистов давнишних. Кто слыл в Коломне богачом тому назад лет 40, о том теперь уже нет и помину.
Впрочем, как на представителя местного старинного купеческого дома указывают на молодого Тупицына, имевшего несчастье лишиться отца, недавно умершего от неосторожного обращения с заряженным ружьем.
Квартиры в Коломне недороги, на безденежье жалобы всеобщие. В Коломне до сих пор вспоминают о бывшей назад тому лет 10 стоянке гусар; эти почтенные воины немало тратили папашиных и мамашиных деньжонок в этом городке и оставили после себя немало приятных воспоминаний как между прекрасным полом, так и между коломенскими торговцами.
Теперь Коломна сделалась как бы предместьем Москвы; а потому многие коломенские домовладельцы рассчитывают, что москвичи станут нанимать у них дома на летние месяцы вместо дачи. Но тут два вопроса: первый—действительно ли москвичи захотят хоть за 100 верст, но дачу, и второй: будут ли дачники тратить столько же денег, сколько тратили в конце прошлых годов армейские гусары?” ((Биржевые ведомости. – 1862. – № 237. – С. 1025.))
