В 1849 году игуменья Успенского Брусенского монастыря Олимпиада начала строительство Крестовоздвиженского собора – архитектурной доминанты монастыря. К 1849 году монастырский Успенский храм не мог вмещать всех прихожан во время службы. Крестовоздвиженский собор был построен на месте разобранного дома для монахинь и получился очень величественным, несмотря на то, что монастырь был ограничен в средствах.

Онлайн-библиотека публикаций 1870-х годов об истории Брусенского монастыря в Коломне.

Адрес: 140400, Московская область, Коломна, Брусенский переулок, д. 36

Успенский Брусенский монастырь г. Коломны, список записей:

[display-posts category=”iz-istorii-kolomenskogo-uspenskogo-monastyrya” order=”ASC”]

Из «Московских епархиальных ведомостей»., 1874 г.

В 1852 году, мая 25, в неделю Всех Святых, за ложен возле монастырской колокольни ((На том месте находился прежде дом для монахинь, упраздненный за ветхостью в 1849 году, о чем мы говорили выше.)) новый обширный храм Воздвижения креста Господня в длину 15 саж[ен], в шир[иру] 10 саж[ен] и 1 1/2 арш[ина], в вышину до глав 10 саж[ен] и 2 1/2 арш[ина] с двумя приделами: Казанской Божией Матери и св. Иоанна Златоуста, скончавшегося в день храмового праздника, 14 сентября ((Наименованием храма Олимпиада почтила крест Господень. Припомним: она в первый раз прибыла в Коломну на крестопоклонной неделе. Придумав для храма такое наименование, она и то имела в виду, что монашеская жизнь есть крестная, многотрудная, а силою честного и животворящего креста облегчается тяжесть подвигов, скорбей, разрушаются козни демонов.)).

Дело о постройке каменного трехпрестольного храма официально начато было в 1849 году.

“В Брусенском монастыре, – писала Олимпиада 22 генваря, – придельный теплый храм во имя св. Иоанна Златоуста, весьма тесен. За помещением монастырок, в нем мало остается места для приходящих богомольцев, отчего по праздникам число их бывает очень ограниченно; да и то некоторые вынуждаются стоять вне церкви, что в зимнее время для них слишком тягостно”.

Предшественница ее — Магдалина, стараясь отстранить это неудобство, хотя и устроила в холодном Успенском храме, соединенном с придельным, чугунные печи, отворив его на зиму: но и затем все-таки не могла удовлетворить потребности в помещении; а при недостатке нагревания в церкви чувствовалась большая сырость, которая вредно повлияла бы на иконостас ((Рисунок царских дверей в этой древней церкви можно было видеть на политехнической выставке в Москве, 1872 г.)) и на самые иконы, если б ею, Олимпиадой, не была на эту зиму воспрещена топка чугунных печей.

Прописав все это, она и просила о дозволении ей выстроить новый, более пространный, теплый храм с приделами, на монастырскую (6000 р[ублей] 76 к[опеек] сер[еребром]) и благотворительную сумму, и о выдаче сборной книги.

Митрополит 27 генваря велел:

“1) консистории рассмотреть, когда поступит план;

2) между тем на имя игумении или казначеи дать книгу ((Выдана сроком на год, на имя казначеи Елены; но эта монахиня 12 сент[ября] того же года была за старостью уволена от казначейской должности.)) для вписания приношений Христолюбивых благотворителей на созидание храма”.

Чертежи со сметой, по которой исчислено архитектором 21170 р[ублей] 60 к[опеек] сер[ебром], консистория препроводила 16 марта, в Правление IV округа путей сообщения и публичных зданий (в Москве), на рассмотрение; а 19 мая, по требованию его, сообщила план местности Брусенского мон[астыря], с показанием на нем, между прочим, линий пролегающего в г. Коломне шоссе. Правление признало проект на построение храма удовлетворительным и сметную сумму достаточною; затем уже владыка, согласясь с мнением консистории о дозволении построит Воздвиженский храм, представил о том 12 октября Св. Синоду, испрашивая в разрешение указа ((Ныне иной порядок дел. В указе С. Синода от 25 авг. 1865 г. изъяснено, что Государь Император, по всеподданейшему докладу г. обер- прокурора, в изменение статей Устава дух. консисторий 46 и 48 и Свода Зак. т. XVII. ч. 1, Устава строит. 206, 207, 210, 216 и 237, согласно с определением Св. Синода, Высочайше повелить соизволил (в 29 день июля): постройку, перестройку и распространение соборных, приходских и кладбищенских церквей в городах, а также церковные сооружения в монастырях, предоставить разрешать самим епархиальным архиереям. Из сего исключаются: 1) церкви в столицах; 2) церкви древние, т. е. построенные вообще не позже начала 18 века, или хотя и не древние, но замечательные по зодчеству или историческим воспоминаниям; 3) случаи когда на постройку или исправление церкви или на содержание имеющего быть при ней причта, по недостатку местных средств, предполагается испросить у Св. Синода отпуск денег. Но всех означенных в пунктах 1, 2 и 3 случаях, на исполнение предположений по пост ройке или перестройке и исправлению церквей, испрашивать разрешение Св. Синода, а в потребных случаях Высочайшее соизволение, на прежнем основании.)).

Но на приложенном к делу плане монастырской местности не было обозначено место для построения храма. На отношении о том г. исправляющего должность Синодального обер-прокурора А. И. Красовского, митрополит дал резолюцию, 30 авг. 1850:

“Консистории по исправлении требуемого представить. Как не догадались прежде сие сделать”.

Возвращая его превосходительству план с показанием места предполагаемой церкви, для доставления в главное управление путей сообщение и публ[ичных] зданий (в С.-Петербурге), куда, но определению Св. Синода, препровожден на рассмотрение и проект на постройку оной, преосвященный писал от 14 ноября:

“При сем на случай могущих потребоваться изменений в составленном плане (трехпридельного храма), долгом поставляю просить, чтобы при сем по возможности не была увеличена издержка: потому что способы монастыря и к возведению здания и к поддержанию оного впоследствии, ограничены”.

Проект или план храма, для большой благовидности фасада (ибо возле монастыря лежала шоссейная дорога), был переделан, по распоряжению главноуправляющего путями сообщения и пуб[личных] зданий, г. Клейнмихеля, без увеличения будто бы потребной на работы издержки, и утвержден Высочайше в 27 день сентября 1851 года; наконец, при указе Св. Синода отослан к митр[ополиту] Филарету. На указе (от 23 окт.) владыка дал резолюцию 2 ноября:

“1) Консистории удостоенный Высочайшего утверждения проект препроводить к настоятельнице для исполнения;

2) Благочинному предписать о наблюдении, чтобы исполнение произведено было сообразно с проектом, с тем, чтобы донесено было о последующем”.

Постройка храма по новому проекту, начатая с малыми средствами, казалась для многих делом рискованным. Астраханский архиепископ Евгений ((Баженов. В 1856 переведен в Псковскую епархию; сконч. 1862, июля 6.)), проездом в С.-Петербург для присутствования в Св. Синоде, посетил (в последних числах сентября 1852) коломенский Брусенский мон[астырь], где жили его две родные племянницы и скончались, еще до поступления Олимпиады, родная сестра – монахиня Евгения. Его заинтересовал храм, начатый строением и скудными способами, но в надежде на помощь Божию, на святительские молитвы Филарета и на добрых людей. Строго расчетливый и осторожный, при своей практичности, преосвященный (Евгений) не только усомнился в успехе этого громадного предприятия, но и почел не довольно благоразумным браться за то, что свыше сил, без предварительной обдуманности, на какие суммы вести и окончить постройку — на удачу только, как говорится.

“Разве вы никогда не читали, – сказал он игуменье, – 14-й главы Евангелия от Луки? Там написано (ст. 28—30) в наше предостережение: “Кто из вас, желая построить башню, не сядет прежде, и не вычислит издержек, имеет ли он, что нужно для совершение ея, дабы, когда положит основание, и не возможет совершить, все видящие не стали смеяться над ним, говоря: этот человек начал строить и не мог окончить?”

Олимпиада положительно растерялась от его слов, и по отъезде его преосвященства недоумевала, продолжать ли начатые работы, или остановить немедленно и вовсе не питать надежды на созидание храма? В подобном мысленном расстройстве она поспешно отправилась в Москву к митрополиту Филарету и простосердечно открыла ему свое смущение и от чего впала в оное.

Мудрый и прозорливый архипастырь, выслушав ее, сказал вдохновенно:

“А что скажет тогда преосвященный Евгений, когда увидит скоро оконченным этот самый храм? Ведь для человека сие невозможно, но у Бога вся возможна (Мат. 10, 26). А ты не малодушествуй более и не колеблись от человеческих суждений, но продолжай свое святое делание, молись и твердо надейся на помощь Божию”.

Митрополит мгновенно ободрил унылый дух и уврачевал больное сердце, разбитое сомнением и безнадежностью. А какое он обнаружил ясновидение! Ради цельности впечатления мы теперь же изобразим то, что последовало чрез три года, когда преосв[ященный] Евгений возвращался в свою епархию и в другой раз побывал в коломенском монастыре (27 июля 1855). В это время храм был окончен вчерне, и уже красовался — пятиглавый, светлый, с алтарями, поставленными в одну линию! Удивился преосвященный, пораженный видом обширного, величественного храма, и со слезами воздал славу Богу, творящему чудеса. Он смиренно укорял себя за то, что рассуждал и говорил прежде по человеческим расчетам; благоговейно молился пред чудотворным Богоматерним образом и в новый храм пожертвовал на престольное Евангелие, в лист, в сребровызолоченной отделке ((В 1861 г., на поминовение скончавшейся (в 1860) племянницы рясоф[орной] монахини Паисии, прислал из Пскова 1500 р. Другая родственница, монахиня Маргарита, и теперь жива (имеется в виду – на 1874 год. – Прим. Stupinsky.ru).))!

А. Григорий

Admin

Администратор “История Ступино и Коломны | Stupinsky.ru”

admin@stupinsky.ru

stupinsky.ru