Это было недавно – это было давно: каким было Аксиньино Ступинского района и АО “Колхоз им. Мичурина” в 1995 году?
Статья автора Елизаветы Альяновой “Берегите гипсовую девушку!”, опубликованная в “Вечерней Москве” в 1995 году, сегодня, к сожалению, самая что ни на есть история. И не только потому, что с момента выхода статьи прошло 28 лет, а потому, что предприятие АО СП “Аксиньино”, еще недавно процветавшее и привлекавшее в ряды своих работников людей со всей России, по данным на 09.04.2024, находится в процессе ликвидации (исключается из ЕГРЮЛ на основании решения регистрирующего органа (недостоверные данные в ЕГРЮЛ)).
И обороты на основании открытой бухгалтерской отчетности (на 2021 год) у предприятия соответствующие (согласно данным РБК):
Поэтому сегодня статья “Берегите гипсовую девушку!” – это памятник не только исторический, но и немой укор из нашего настоящего на чаяния далекого 1995-го года – сохранить то, что было создано в рухнувшем Союзе. Не сохранили. Потеряли. Но гипсовая девушка при въезде в Аксиньино пока еще стоит.
Статья “Берегите гипсовую девушку!” особенно интересна тем, что содержит в себе рисунок знаменитой “аксиньинской колхозницы” из гипса, принадлежащий перу известного художника, карикатуриста, художника комикса (одного из первых в России) и основателя первой российской комикс-студии “КОМ” Алексея Иорша.
“Берегите гипсовую девушку!”
Вечерняя Москва. № 164. 6 сентября 1995 года. С. 5.
Глубинка… Не очень-то просто до тебя, дорогая, добраться. Едешь, едешь на перекладных, потом идешь, идешь. И вот, когда наконец-то повеет твоим провинциальным естеством, вдруг натолкнешься на коммерческий ларек с набором заграничных вин и шоколадок. А потом шарахаешься от бешеного “Форда”, возникшего, как из-под земли, на твоей незапыленной улице. Наконец застынешь у плетня, купаясь в лучах заходящего солнца, упиваясь нетронутым ядами воздухом, а тут тебе мужик с косой в валютных бутсах: “Тук! Тук! Тук!”. Интересно, как будет здесь, в Аксиньино?
…Дома в наличниках. Старый, обшарпанный клуб. Крошечный магазинчик. Два ряда коттеджей, построенных лет пять назад для молодых перспективных. Все мило. Все зовет. Все обещает то, что всегда обещает глубинка: легких людей, незнакомые столпы уклада, посиделки с песнями, корову с молоком… Одно только сознание, что Аксиньино является центральной усадьбой Акционерного общества “Колхоз имени Мичурина” 1 (название-то каково!) наполняет душу сладкой ностальгией по прошлому: по горячей осенней поре, когда сутками не замолкали комбайны, по разудалым застольям, по гипсовым скульптурам тружеников села, венчавшим живописные уголки передовых подмосковных хозяйств. А вот и молодая двухметровая колхозница! — эдакая мощная прогипсованная девица в платке, в широченном фартуке. Интересно, знают ли аксиньинцы, каким ценным произведением кичевого искусства они владеют?
— Здравствуйте! — говорю проходящему мимо подвыпившему господину.
— Как она вам, нравится? – киваю на девушку. Тот явно думает – пристаю. Пытается ретироваться.
— А вы знаете, что теперь это антиквариат? – не успокаиваюсь я. И он меня посылает. Куда подальше. Видно, привыкли здесь, в Аксиньино, к городским любопытным “дачникам” и теперь с такими, как я, не считаются. Останавливаю грузовик. И то же самое – водителю. Он долго молчит, смотрит с сочувствием. Потом говорит:
— Нравится. И что из того?
— А то, что беречь надо!
— Ну и бережем.
Заинтересовал. Познакомились. Потом Сергей Дворянчиков привез меня к себе домой. Представил жене, сыну и дочери.
Живет семья в коттедже. Старший Дворянчиков своими руками строил эту улицу. Не один, конечно, с мужиками из города Лыткарино, которые в поте лица отрабатывали тут землю, выделенную колхозом под дачные участки для сотрудников лыткаринского НИИ. И до того двое из тех мужиков дотрудились, что до сих пор наведываются на свою распрекрасную улицу, благо, их владенья отсюда всего лишь в двух часах.
— Да у них машины! — говорит жена Сергея Ольга. — У Олега «Жигули»» восьмой модели, у Петра тринадцатой. Они нам помогают, а мы – им. Теленка резали – Олег помог, сарай утепляли – Петр. Траву косили – Олег, картошку копали – Петр.
Но о том, как они сами помогают Петру с Олегом, Ольга деликатно умолчала. А неразговорчивый Сашок выпалил:
— И мы дяде Пете картошку помогали копать!
— Молчи, сопляк! – сказал отец.
Сергей теперь не пьет, работает в колхозе на грузовике. Ольга, в прошлом – доярка, сейчас – надомница. Похоже, приближается горькая для «Колхоза имени Мичурина» пора, когда не очень-то ему будут нужны рабочие руки. Люди поговаривают, что не за горами то время, когда растает хозяйство, как лед в апреле: было и нет ничего.
— А я думаю, выстоит! – защищает свой колхоз, точней, АО глава семейства.
Ольга бегает, хлопочет, готовит на стол, лихо открывает банки с огурцами, с помидорами, с какимито особенными салатами. Тут же при мне, делает сыр. И все говорит, говорит.
— С учебниками, правда, плохо. Если б не Олег, который втридорога купил их нашим детям у спекулянтов, то, например, Наташке пришлось бы делить каждую книжку, которую выдадут в школе, с двумя одноклассниками. Представляете? Например, один будет учить урок до темна, другой — до полуночи, а третий ничего не успеет прочитать, зато у него “уважительная причина”. Знаете, сколько таких “уважительных причин” может появиться? видимо-невидимо! — и больше половины, сами понимаете, – не настоящие, Я Олегу сказала: “Сколько бы учебники не стоили — покупай! Ничего, поэкономим, подожмем.
— А это что у вас за книжка? Вроде, стихи…
Ольга рассмеялась. Сашок фыркнул. Сергей махнул рукой, пошел курить. Наташка уставилась на мать.
— Да песенник со старыми песнями! В Малино продавали. На днях собирались с девчатами – сидели, пели. А наутро я вышла корову доить, идет соседка. “Как же вы вчера хорошо пели! Такие молодые, а сколько старинных песен знаете! Артисты, и те так не поют!”. Я и не сказала про песенник – пускай, думаю, порадуется. Мы ведь все равно любим старые песни, а с песенником, глядишь, и слова выучим.
— Кто у вас главный по огороду, саду, корове, овцам и поросенку? — спрашиваю ребятишек.
— Мамка, – угрюмо говорит Сашок.
— И папка, — вставляет Наташка.
Тяжело, наверное, жить по-людски в деревне. Сколько утренних зорек, жарких полдней, вечерних сумерек уходит, например, на заготовку зимней коровьей трапезы! Да и вообще больше, чем достаточно, здесь разных забот и проблем. Ничего, живут. И ведь нравится. Трудолюбивая Ольга и ее молчаливый супруг, на которого, как две капли воды, похож второклассник Сашок, не мыслят себя без деревни, без подмосковной глубинки, какой бы она не была, с коммерческим ларьком или без. Главное, чтоб по улице бегали чьи-то котята, чтоб подруги собирались на посиделки, чтоб не болела корова, чтоб исправно платили зарплату, чтоб в клубе по субботам были танцы…
— Правда, мы с Сергеем на танцы не ходим. Пускай молодежь развлекается. Зачем смущать? А ведь есть, знаете, какие, даже из пожилых, – придут, сядут на стульчик и до ночи будут сидеть, смотреть. Ну для чего это?
— А я – молодежь? – спросила Наташка.
— Молодежь, молодежь… Иди, вон, корове дай попить! …
Потом я шла по длинной-предлинной улицe. Дышала деревенским воздухом. Разглядывала дома. Любовалась подернутым ряской аксиньинским прудом. Со мной здоровались. И я здоровалась. В глубинке так принято. Перегнала краснощекую тетку.
— Что-то знакомое, а не признаю, – зачем-то сказала она.
— Я не отсюда.
— Что я слепая, чтоб не видеть, что не отсюда? – обиделась было моя попутчица, но тут же ласково пропела:
— А тогда откуда?
Так мы и шагали до тех пор, пока любопытная тетка не утонула в зелени ухоженного садика своей старой деревушки Старое. Я тем временем свернула по дороге к складам. И вдруг, увидев простирающееся за ними необъятное поле, осознала, что хожу по знакомым местам! Лет десять назад меня закинули сюда на “Газике” в жаркий период страды. Тут, на поле, я встретилась с передовым бригадиром Мишенькиной, взяла у нее интервью и запомнила эту фамилию потому, что фотографировал Мишенькину юный фотограф по имени Мишенька вот такое удивительное совпадение.
— А что, Мишенькина сейчас работает? — крикнула я что есть мочи мужчине, ворочающему тюки.
— Работает. Как же без нее, без Мишенькиной! — прокричал он в ответ.
Тем ты и хороша, подмосковная глубинка, что, хоть и меняется в тебе кое-что со временем, главное остается. И Мишенькина, и атмосфера недосягаемой для городских доброжелательности, и горластые петухи, и неказистая собачонка, не устающая лаять на каждого, кто переступит невидимую черту ее собачьей территории. И многое, многое другое, что манит нас, пресытившихся бурной столичной жизнью, в тихую, невинную, ревниво сохраняющую размеренность и самобытность своего бытия, настоящую деревню. Ни на какую Москву не хотят менять живущие здесь люди свою глубинку, И отлично. Будет, к кому приезжать.
Ступинский район
Елизавета Альянова
Рисунок Алексея Иорша
- Здесь и далее выделения в тексте – Stupinsky.ru.[↩]
